ГЛАВНАЯ
БИОГРАФИЯ
ГАЛЕРЕЯ КАРТИН
СОЧИНЕНИЯ
БЛИЗКИЕ
ТВОРЧЕСТВО
ФИЛЬМЫ
МУЗЕИ
КРУПНЫЕ РАБОТЫ
ПУБЛИКАЦИИ
ФОТО
ССЫЛКИ ГРУППА ВКОНТАКТЕ СТАТЬИ

Главная / Публикации / «Шагаловский сборник. Выпуск 4»

Ф. Томоко. «Шагал и Мейерхольд»1

Осенью 1906 г. юный Марк Шагал отправился учиться в Петербург2. Вскоре в столице империи открылся замечательный сезон, во время которого «Балаганчик» А. Блока и «Жизнь человека» Л. Андреева в постановке В.Э. Мейерхольда впервые были вынесены на суд публики в театре В.Ф. Комиссаржевской на Офицерской улице. Кстати, в сентябре того же года часть труппы театра посетила с гастролями Витебск. Значит, если это было перед отъездом юноши в северную столицу, может быть, он уже познакомился с театром В. Комиссаржевской. На гастролях с труппой был и В. Мейерхольд. Но тогда в Витебске на сцене еще не был показан ни один из спектаклей в его постановке, и режиссер только проводил репетиции3.

Искусствоведы уже отмечали, что «Балаганчик» и «Жизнь человека» оказали влияние на творчество начинающего художника Марка Шагала. В 1985 г. Susan Compton обратила внимание на соотношение «Балаганчика» и «Деревенской ярмарки» 1908 г.4 В 1988 г. Александр Каменский отметил близость молодого Шагала к творческим идеям символизма и театральной стихии России начала XX века, а также непосредственное влияние постановки «Балаганчика» на «Деревенскую ярмарку»5. В 2006 г. Benjamin Harshav написал, что «Жизнь человека» оказала решающее воздействие на шагаловскую картину «Покойник» 1908 г.6 В 2008 г. Jackie Wullschlager снова отметила, что в столице Российской империи первая волна искусства, которая набежала на Моисея Шагала, пришла не из галереи, а из театра. Особенно «Балаганчик» и «Жизнь человека» оказали такое воздействие на обучающегося живописца, что он напрямую цитирует мейерхольдовские куклы в своей «Деревенской ярмарке», похожей на театральную декорацию7.

Рассмотрим подробнее, во-первых, влияние В. Мейерхольда на мотивы и освещение в «Деревенской ярмарке», во-вторых, мотивы и освещение в «Покойнике», в-третьих, образы повивальных бабок в произведениях на тему рождения ребенка, а также вспомним профиль самого режиссера-авангардиста в офорте из «Мертвых душ».

«Деревенская ярмарка»

«Деревенская ярмарка» 1908 г. — одно из петербургских произведений Шагала, по словам А. Каменского, «своего рода самоотчет художника, пытающегося разобраться в нахлынувших на него впечатлениях от весьма различных систем цветового построения картин»8. Этот холст находится у нас, на юге Японии, в префектурном музее изобразительных искусств Коти.

Пьеса «Балаганчик» была написана Александром Блоком в 1906 г. Премьера состоялась 30 декабря того же года. (Кстати, весной 1908 г. новая труппа В. Мейерхольда, оставившего театр В. Комиссаржевской, показала спектакль в Витебске, «со значительными переменами против первой постановки»9. Однако неизвестно, видел ли Шагал эту версию на родине в то время.)

На сцене «сооружен маленький театрик. Его оттеняет синий фон. Впереди просцениум»10. Внутри театрика-балаганчика мистики и Пьеро, которого играет сам В. Мейерхольд, ждут прекрасную даму, которую первые считают олицетворением смерти, а второй — своей невестой Коломбиной. Она не Смерть, а Коломбина. Когда Арлекин уводит ее, она оказывается картонной подругой. Арлекин прыгает в золотое окно в мир и исчезает. Коломбина возвращается к Пьеро. «Но внезапно все декорации взвиваются и улетают вверх». Все персонажи разбегаются. Пьеро «беспомощно лежит на пустой сцене в белом балахоне своем с красными пуговицами». Он приподнялся, «задумчиво вынул из кармана дудочку и заиграл песню о своем бледном лице, о тяжелой жизни и о невесте своей Коломбине»11.

А. Каменский называет балаганного клоуна, лежащего на первом плане в «Деревенской ярмарке», буквальным парафразом ремарки А. Блока и дальше пишет: «<...> мотив игры, начатый фигуркой Пьеро, развит в персонажах акробата, выделывающего трюки на перекладине, и некоего шута с раскрытым зонтиком, а также в весьма выразительной детали — круглом театре-балаганчике на дальнем плане»12. В связи с балаганчиком, не надо забывать о балконе, на котором висит российский флаг и скрипач зазывает зрителей. Здесь скрипач играет двойную роль — балаганного зазывалы и траурного музыканта. Ведь рядом с ним кто-то выливает воду из ведра. Это напоминает еврейский обычай: «Сразу после смерти открывают все окна в доме и выплескивают воду, которая находилась в каких-либо сосудах»13. Мало того, цирковой парад-алле заменен похоронной процессией, которая вышла после окончания церемонии, устроенной в доме с балконом и освещенными окнами. Так в одной картине изображены разные моменты.

В «Деревенской ярмарке» три источника освещения: фоновые отблески заката, красная лампа в руке у Пьеро и освещенные окошки. О двух первых А. Каменский пишет: «<...> здесь Пьеро держит в руках красный светильник, который освещает действие. Оно происходит ночью в ближней к зрителю половине композиции. А ее фоновая часть освещена желтеющими отблесками заката, которые достигают первого плана, смешиваясь с тусклыми лучами, идущими от керосинового светильника»14. Я вижу влияние «Балаганчика» в отблесках заката, а реминисценцию «Жизни человека» — в красном светильнике у Пьеро. В «Балаганчике», когда Арлекин прыгает в золотое окно, «даль, видимая в окне, оказывается нарисованной на бумаге. Бумага лопнула. Арлекин полетел вверх ногами в пустоту. В бумажном разрыве видно одно светлеющее небо. Ночь истекает, копошится утро». Это ремарка А. Блока15. Должно быть, этот вид воздействует на изображение фоновой зари.

Посмотрим эскиз пролога драмы «Жизнь человека», сделанный художником-декоратором В.К. Колендой, который тогда работал в театре В. Комиссаржевской. Драма Леонида Андреева «Жизнь человека» также была закончена в 1906 г.16, и ее первое представление в постановке В. Мейерхольда в театре В. Комиссаржевской состоялось 22 февраля 1907 г. Безымянного героя зовут просто «Человек». «Некто в сером», держащий убывающую свечу в руке, наблюдает всю жизнь Человека с ее темным началом и темным концом, т. е. его рождение, любовь, бедность, успехи, гибель сына и смерть его самого. В этом спектакле свет работал как декорация17. В. Мейерхольд писал: «Вся сцена завешена была холстами, <. > здесь завешены были самые стены театра, самые глубокие планы сцены, где обыкновенно изображаются «дали». Убраны были совсем: рампа, софиты и всяческие «бережки». Получилось «серое, дымчатое, одноцветное» пространство. <...> Из невидимого источника льется ровный, слабый свет, и он также сер, однообразен, призрачен и не дает ни теней, ни светлых бликов. <...> Затянув всю сцену серой мглой и освещая лишь отдельные места, притом всегда только из одного источника света, <...> удалось создать у зрителей представление, будто стены комнат на сцене построены, но зрители их не видят, потому что свет не достигает стен»18. Тогдашние рецензенты видели, как на сцене был осуществлен мейерхольдовский план19.

Вернемся к «Деревенской ярмарке». Здесь отдельно освещен Пьеро со своим источником света. Правда, нет прямого доказательства того, что Шагал посещал этот спектакль в театре на Офицерской, однако можно было бы считать отдельное освещение Пьеро влиянием развитой световой партитуры В. Мейерхольда.

Я вижу отголосок влияния В. Мейерхольда и в кривой перспективе, т. е. разных масштабах персонажей, домов и других предметов. Гениальный режиссер пишет: «На освобожденной от обычных декораций сцене роль мебели и аксессуаров становится значительной. Выступает необходимость показать на сцене мебель и аксессуары в подчеркнуто преувеличенных масштабах. Один характерный предмет заменяет собою много менее характерных»20. Если новичок смотрел спектакль в столице, это очень помогло ему освободиться от традиционной объединенной перспективы.

«Покойник»

Это тоже одно из петербургских произведений 1908 г., своего рода самоотчет Моисея Шагала. Эта живописная работа находится в Centre Pompidou в Париже.

Charles Sorlier писал, как Шагал вспоминал о возникновении плана этого холста: «Гуляя по улицам в Витебске, мне [т. е. самому Шагалу — Т.Ф.] случилось увидеть через подвальное окно покойника, положенного, как требует еврейская религия, на полу и окруженного подсвечниками. Такой обычный вид, что я сразу забыл. Спустя несколько месяцев, без всякого намерения, в воздухе я увидел полностью завершенный план моей картины. Мне осталось просто скопировать его на холст. Вспоминаю, что иногда видел такой призрак»21.

Как и в «Деревенской ярмарке», в «Покойнике» на фоновом небе тоже светятся отблески заката, имеющий свои источники света персонаж лежит на переднем плане, и маленькая лампочка горит в окошке. Кроме того, отчетливо белеет юбка у размахивающей руками женщины. Можно опять видеть влияние мейерхольдовского освещения в фоновом закате и персонаже со своими свечами.

Как и «Деревенская ярмарка», эта картина объединяет в себе разные моменты, т. е. течение времени. Перед рассветом на улице женщина размахивает руками и рыдает, что ее муж умер. Близкие (Khevreh kadisha) приходят ухаживать и читать молитвы, ведь умирающего нельзя оставлять одного ни на секундочку, напротив, чем больше людей в доме, тем лучше22. Согласно иудаистской традиции, после кончины умершего кладут на пол. Один заранее убрал пол метлой, другой поставил свечи, а третий сыграл реквием на скрипке. Траурная церемония состоялась в какой-то комнате, наверное, в комнатке с освещенным окошком. У зрителей создалось представление, будто они видят стены на фоне отдельно освещенного покойника, имевшего свои источники света.

Сам Шагал конкретно объясняет действие в философской автобиографии «Моя жизнь»: «Однажды ранним утром, еще до зари, под нашими окнами раздались крики. При слабом свете фонаря я еле разглядел бегущую по пустым улицам женщину. Она размахивала руками, рыдала, заклинала, чтобы кто-нибудь спас ее мужа. <...> Со всех сторон стали сбегаться взбудораженные люди. <...> Самые умудренные, всё повидавшие старики выводят женщин, не спеша зажигают свечи и в наступившей тишине принимаются громко читать молитвы у изголовья умирающего. <. > Конец. Все могут расходиться по домам, спать дальше или разжигать самовар и открывать лавки. <...> А покойный, с величаво-скорбным лицом, освещенный шестью свечами, уже лежит на полу. Потом его унесут»23. Речь идет не о возникновении идеи (выше мы уже видели, как Шагал вспоминал о возникновении плана). Дело в самом действии.

«Рождение»

В «Жизни человека» при рождении и смерти героя («Человека») появляются три старухи и ведут беседу тихими голосами. Они знают об олицетворении судьбы («Некоего в сером»), но все другие не видят его. В первом акте в их беседе выражаются муки роженицы:

«— Бедная, ей так тяжело рожать. Вот уже шестнадцать часов сидим мы здесь, а она всё кричит. Сперва она кричала звонко, так что больно было ушам от ее крика, потом тише, а теперь только хрипит и стонет.

— Доктор говорит, что она умрет.

— Нет, доктор говорит, что ребенок будет мертвый, а она сама останется жива»24.

Теперь вспомним первые строки автобиографии Шагала:

«Корыто — первое, что увидели мои глаза.

Обыкновенное корыто: глубокое, с закругленными краями. Какие продаются на базаре. Я весь в нем умещался. <...>

Но главное, родился я мертвым.

Не хотел жить. Этакий, вообразите, бледный комочек, не желающий жить. Как будто насмотрелся картин Шагала.

Его кололи булавками, окунали в ведро с водой. И наконец он слабо мяукнул.

В общем, я мертворожденный»25.

Жуткие старухи еще говорят:

«— Я люблю обмывать их [новорожденных — Т.Ф.], когда они родятся.

— Я люблю обмывать их, когда они умерли.

— Не спорьте! Не спорьте! Всякой будет свое: одна обмоет, когда родится, другая — когда умрет»26.

Набор мотивов рождения — измученная обнаженная роженица, лежащая на кровати, голый младенец, акушерка и лохань — не раз включается Шагалом в работы петербургского и первого парижского периода. Например, «Рождение» 1910 г. (холст, масло, 65×89,5 см, Цюрих, Кунстхаус), «Рождение ребенка» 1911 г. (холст, масло, 46×36 см, Париж, собрание И. Шагал), «Рождение» 1911 г. (112,4×193,8 см, Huileuse toile, The Art Institute of Chicago). А в шестом листе «Рождение» из сборника офортов «Моя жизнь» 1922 г. (Берлин) акушерка омывает ребенка. Ведьмы, которых молодой Шагал видел в театре В. Комиссаржевской, могли помочь ему создать образы повивальных бабок.

В конце выступления посмотрим на один из офортов серии «Мертвые души», созданной в 1923—1927 гг. в Париже. Это 23-й лист «Маляры». Н. Апчинская отмечает, что в «Моей жизни» будущий мастер цвета называл В. Мейерхольда своим любимым режиссером и сожалел, что никогда не работал с ним. Н. Апчинская также пишет, что на офорте «Маляры» один из работников, балансирующий на козлах и стуле и держащий малярную кисть, как флейту, имеет профиль В. Мейерхольда27.

Примечания

1. Доклад был прочитан на XXV Международных Шагаловских чтениях в Витебске 25 июля 2015 г.

2. Хмельницкая Л. Марк Шагал и Витебск. Минск: Рифтур, 2013. С. 35.

3. Рудницкий К. В театре на Офицерской // Творческое наследие В.Э. Мейерхольда. М., 1978. С. 139—140.

4. Compton S. Chagall. London, 1985. P. 155.

5. Каменский А.А. Марк Шагал и Россия. Серия «Искусство». № 8. М.: Знание, 1988. С. 7.

6. Harshav B. Marc Chagall and The Lost Jewish World: The Nature of his Art and Iconography. New York, 2006. P. 71.

7. Wullschlager J. Chagall: Love and Exile. London, 2008. P. 63.

8. Каменский А.А. Марк Шагал и Россия. С. 6.

9. Блок А. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 3. Л., 1981. С. 425.

10. Волков Н.Д. Мейерхольд. М., 1923. С. 26.

11. Блок А. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 3. С. 19—20.

12. Каменский А.А. Марк Шагал и Россия. С. 8—9.

13. Раввин Исраэль-Меир Лау. Практика иудаизма. Израиль: Модан, 1996. С. 443.

14. Каменский А.А. Марк Шагал и Россия. С. 8.

15. Блок А. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 3. С. 19.

16. Андреев Л.Н. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 2. М., 1990. С. 551.

17. Ч. [Чулков Г.И.]. Театр В.Ф. Комиссаржевской. «Жизнь Человека», представленная в пяти картинах с прологом, соч. Леонида Андреева // Мейерхольд в русской театральной критике: 1892—1918. М., 1997. С. 440.

18. Мейерхольд В.Э. Статьи, письма, речи, беседы. Часть 1. М., 1968. С. 251.

19. Рудницкий К. В театре на Офицерской. С. 183—188; Волков Н.Д. Мейерхольд. С. 26—27.

20. Мейерхольд В.Э. Статьи, письма, речи, беседы. С. 251.

21. Sorlier C. Chagall, le Patron. Paris, 1989. Р 40.

22. Zborowski M., Herzog E. Life is With People: The Culture of the Shtetl. NY, 1962. Р 377.

23. Шагал М. Моя жизнь. Перев. с французского Н.С. Малевич. М., 1994. С. 64, 66.

24. Андреев Л.Н. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 2. С. 445.

25. Шагал М. Моя жизнь. С. 5—6.

26. Андреев Л.Н. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 2. С. 448.

27. Апчинская Н.В. Театр Марка Шагала. Конец 1910-х — 1960-е годы. Научно-популярная серия Музея Марка Шагала. Вып. 4. Витебск, 2004. С. 15.

  Яндекс.Метрика Главная Контакты Гостевая книга Карта сайта

© 2024 Марк Шагал (Marc Chagall)
При заимствовании информации с сайта ссылка на источник обязательна.